Отзывы профессионального жюри о конкурсе

Завершился конкурс перевода с итальянского. Одновременно обрадовал и огорчил. Радостна его репрезентативность, свидетельствующая об интересе к итальянской литературе и художественному переводу. Огорчительно же непонимание специфики художественного перевода, как таковой. И немудрено: этому мало где учат. Хотя нынче курс перевода есть даже в лингвистических школах, там учат правильному пониманию текста, адекватному переложению - и не более того.

Не стану углубляться в теорию, а просто посоветую заинтересованным лицам взять страницу своего перевода, положить рядом со страницей Чехова, Бунина или хотя бы Татьяны Толстой и посмотреть, как он читается на таком фоне. А должен он читаться как русская литература, потому что читателю неинтересно, что там у Табукки (это он сам увидит, когда выучит итальянский), ему интересно, что у Вас, то есть Вы стали писателем, его соавтором.

Вот почему первая оценка у меня неизменно выше остальных. Понимание оригинала не вызывает особого беспокойства. Это, конечно, тоже плюс, но надо помнить, что это лишь первый шажок к художественному переводу.

То, что все участники, кроме финальной шестерки, сделали только этот первый шаг, почти в каждом случае было понятно уже с первой фразы. А фраза трудная… Табукки вообще труден для перевода - это вам не Моравиа с его четким синтаксисом…

У финалистов, в отличие от прочих, заметно стремление передать стилистику Табукки, но порой и у них оно вступает в противоречие с качеством русского языка.

Возьмем простейший пример:

… i capelli? Forse li ha tagliati.

Только № 23 и № 62 дали оптимальный вариант "подстриглась".

"обрезала волосы" (11, 59, 84) - это неправильно, некрасиво, неизящно,

а "постриглась" (56) - значит, "приняла постриг".

Ближе всех к художественному переводу, безусловно, № 62. Это уже профессиональная работа. Я бы порекомендовала переводчику не бояться в повествовании настоящего времени.

Пример: "Он попытался представить, как выглядит Алиса".

Если разбавлять прошедшее настоящим - читается лучше, легче.

Вот и все. Творческих удач вам, друзья!

Сергей Логиш:

Необычайно - и неожиданно - большое число конкурсных работ. Откровенно слабых, на мой взгляд, процентов десять, - когда ни грамотности, ни стиля. Впрочем, то, что всех объединяет и неизменно бросается в глаза - слабая филологическая подготовка по русскому языку (а мне кажется, что все участники хотя бы в какой-то степени представляют себя людьми филологически грамотными). Если я хорошо помню, была одна (максимум - две) работы, где все знаки препинания стояли на своих местах, а синтаксис не "плясал". Очень часто авторы не чувствуют ритма фразы, а ведь проза Табукки нередко ритмизирована (вспомним хотя бы "Утверждает Перейра" - лучше в оригинале, а не в русском переводе; "Тристан умирает" и др.). Много неточностей, которые зачастую возникают из-за того, что авторы, стремясь "покрасивее" сделать русскую фразу, теряют при этом нюансы авторского текста.

Очевидны и общие "камни преткновения". Вот некоторые:
- начальная фраза;
- козырек (навес) вокзала, который и дрожал, и трепетал, и плыл;
- свист(ок) начальника станции;
- Алиса, которая будет ждать Кота "на путях" в Гроссето;
- улыбка, которую Кот носил с собой (при себе, за собой…);
- пожилая дама с синеватым отливом седых волос;
- металлическая табличка "с просьбой" о кондиционере (одном в купе, а не нескольких!);
- еще раз Алиса, которая поняла смысл жизни благодаря ужасной судьбе;
- персонажи на перроне в Гроссето;
- вагон, который то ли тряхнуло (?!), то ли качнуло;
- голубые сандалии (или все же босоножки?);
- пригородный поезд (у кого-то электричка, - или все же обычный пассажирский - ?, и т.д.

Радует во всей этой истории большой интерес, проявленный к переводу с итальянского языка, - ведь именно итальянских авторов (и "классиков", и "современников"), достойных быть переведенными на русский, очень и очень много….

Анна Ямпольская:

Прежде всего, спасибо организаторам конкурса. Было приятно убедиться в том, что итальянский язык пользуется такой популярностью. Отдельное спасибо за четкую координацию работы жюри.

Судить было сложно - не только из-за того, что пришлось прочитать много переводов одно и того же текста. Табукки коварен своей обманчивой простотой. Для меня самым показательным был первый абзац, по нему сразу видно качество перевода. Почти все участники хорошо знают итальянский язык, но в русском много школьного буквализма или ненужной красивости. К сожалению, не все сумели услышать мелодию оригинала. Даже в лучших работах проскальзывают стилистически фальшивые ноты - то из технических текстов, то из дамских романов. Признаюсь, для меня соответствие стилистике было основным критерием оценки, ради него прощала мелкие ляпы или неточноcти в понимании.

Хотелось бы посоветовать читать свой текст вслух. Так легче добиться естественного звучания. Тогда, кстати, будет проще расставлять знаки препинания, с которыми авторы многих переводов не в ладу.

Николай Живаго:

Уважаемые коллеги!

Единым духом, не отрываясь, как увлекательную драматургию, я прочел весь форум нашего Конкурса до 47-го номера. Восхищен энтузиазмом и увлеченностью, с какой его участники представляют и отстаивают свои точки зрения. Ко всем без исключения отношусь с искренней симпатией и уважением, всех сердечно приветствую.

Прежде всего давайте поблагодарим Викторию Максимову и Екатерину Рябцеву за подвижничество и доставленную всем нам радость. Убежден, что смысл нашего конкурса не в победах и наградах, а в заинтересованном участии, в попытке профессионально сориентироваться, проанализировать и понять себя в сопоставлении с другими. Как говорится, "chi non sa fare il cerchio, cerchi almeno di saper fare un triangolo" (сами переведете?) Отрадно, что сайт "Город переводчиков" предоставил конкурсантам возможность публично испытать себя в бесконечно сложном, бездонном искусстве литературного перевода. Кроме того, у нас теперь есть возможность неограниченного профессионального общения, которой до появления Интернета не существовало, и литературные переводчики работали в профессиональном вакууме.

Итак, конкурс состоялся. Не от имени жюри, а лишь от себя поделюсь некоторыми краткими соображениями, в том числе с мыслью о дальнейшем совершенствовании этого прекрасного начинания, на случай, если конкурсы будут повторяться. Коснусь и отдельных прозвучавших на форуме мнений, с которыми я полностью согласен. Сразу объявляю о своей полной доброжелательности ко всем, даже при негативной оценке.

Прежде всего, о жюри. Конечно, нас было маловато, всего четыре человека, что сужает оценочную перспективу. Но это отнюдь не по ошибке, а вынужденно. Наш "итальянский дворик" на русскоязычном пространстве крайне мал, и профессиональных литературных переводчиков - раз, два, и обчелся. Нас просто больше не требуется. Что ж делать? Поэтому в жюри вошли те, кого удалось найти и кто смог принять участие. Так или иначе, но в этих условиях жюри свою работу выполнило, хотя участников оказалось неожиданно много при сжатых сроках для такого количества. Кстати, приношу всем извинения за задержку по моей просьбе, но у меня уважительная причина: сейчас Россия председательствует в Большой Восьмерке, и я занят синхронным переводом на всех ее заседаниях в Москве, что требует значительного времени и стилистического переключения. Надеюсь, коллеги поймут меня.

О турах. Мне кажется, их должно быть два, и заданий тоже два - разных. Может быть, текст для второго тура следует выбирать покороче, но и посложнее - будет гораздо интересней, и оценка результата станет более объективной и более справедливой.

О призовых местах. Думаю, их должно быть больше. Мы не мировых лауреатов создаем, а выявляем в своем кругу наиболее удачные (или наименее неудачные) работы. Как показал этот конкурс, вполне может быть несколько первых премий, несколько вторых и третьих. Тогда и недоумений со стороны участников будет меньше, и понимания больше. Жюри тоже не окажется в ловушке безвыходности, когда при наличии нескольких равнозначных работ поневоле приходится "назначать" одного победителя, что вызывает справедливое недоумение. Призовые места, присужденные общественностью, тоже могут быть разноступенчатыми. А сами призы не обязательно дорогими, пусть будут чисто символическими: красивая грамота или что-нибудь в этом роде. Не в стоимости дело.

О тексте. Он оказался достаточно трудным. При том, что это не литературный шедевр, в нем есть собственная тональность, свое выраженное звучание. Попробую кратко объяснить мой подход к оценке конкурсных работ без анализа отдельных переводов.

Литературный перевод - искусство. Недаром он называется художественным. В искусстве важнее не "что", а "как". Оценка художественного перевода лишь по количеству смысловых и словесных "ляпов", что фактически предложено на форуме, изначально ошибочна. Математика здесь неуместна. В одной из своих статей я рассказывал следующее.

"Однажды, во время беседы о культуре перевода и переводчика, о художественном начале в творческих профессиях, студент Института иностранных языков, которому медведь наступил на ухо, спросил меня: "Почему говорят, что один пианист играет концерт Грига лучше другого? Ведь оба нажимают на одни и те же клавиши и извлекают одни и те же ноты". На первый взгляд простейший вопрос оказался далеко не простым. Сам того не ведая, студент затронул самые основы интерпретационного творчества: музыкального исполнительства, театра, художественного перевода, и не только. В ответ я привел известный пример из живописи. Начинающий художник изобразил на холсте розу и показал работу маститому учителю. "Плохо", сказал тот. "Почему? - недоумевал юноша. - Ведь, все по правилам: и перспектива, и краски, и композиция". "Да, - вздохнул старый маэстро. - Все правильно, не придраться. Но видишь ли, дружок, твоя роза не пахнет…" Еще я предложил студенту подумать о том, почему один артист читает со сцены "Евгения Онегина" лучше другого, хотя оба произносят одни и те же слова…"

Смысловая точность и грамотность, безусловно, крайне важны, и их следует обязательно учитывать при оценке перевода. Но не они делают его художественным. А если он таким не получился, даже при полной точности смыслов и удачно найденных выражениях, то и говорить не о чем. Такой перевод автоматически выбывает из числа художественных. Уже по первой странице понятно, литература это или нет, дальше можно не читать. Вот почему у меня мало положительных оценок. Писатель Короленко, читая первые рассказы Горького (Пешкова), исправлял огромное количество ошибок на каждой странице. Он это делал, потому что сквозь неграмотность проступал незаурядный литературный талант, и Короленко почувствовал его. Корпус литературы у молодого Пешкова был налицо.

К сожалению, настоящих литературных работ на наш Конкурс не поступило. Впрочем, финалисты в некоторой степени стремятся к литературности, это заметно. Условно говоря, несколько первых премий я, как бы, не присуждаю, начинаю сразу с четвертой или пятой. Конечно, объективности в таких оценках всегда недостает, и вряд ли она полностью достижима во всех случаях. Срабатывает индивидуальный вкус арбитра, его предпочтения. За пределами шестерки остались еще несколько работ того же уровня (вот почему должно быть несколько одинаковых премий!). Но ничего не поделаешь: таковы были заданные условия конкурса, да и случайность тоже сыграла свою роль. Очень сожалею.

При оценке таких работ невозможно математически взвешивать количество ошибок, грамотность языка и т.д., чтобы вывести какие-то баллы. Я обращаю внимание в первую очередь на стиль, владение русским языком, звучание всего произведения, то есть художественность, а потом уже на смысловые соответствия, грамотность и т.д. Если переводчик создал произведение, адекватное в смысловом и художественном отношении исходному, значит культурное событие состоялось, и русскоязычная литература обогатилась еще одним компонентом. Это и есть мастерство художественного перевода. Перевод является самостоятельным объектом авторского права. Автор перевода обязан быть полноценным литератором в своем жанре, творческой личностью и, ответственно сознавая себя соавтором, создавать параллельное произведение в категориях иного языка, иной культуры, подниматься до уровня художественной адекватности. К этому подчас идут годами литературного труда.

Шестеро переводчиков, прошедших в финал, обладают способностями к художественному творчеству, только эти способности в начальном состоянии, их требуется разрабатывать и развивать. Трудно сказать кто из них лучший. У каждого по-своему заметно литературное начало, есть удачные моменты, но много и огрехов.

Мы не рождаемся мастерами, все когда-то начинали. Эти шестеро финалистов честно и старательно, с увлечением отнеслись к работе, что и есть самое главное. Вдаваться в анализ каждого перевода здесь нет возможности, поэтому хочется самыми общими словами обратить внимание на некоторые ошибки, которыми грешили многие, и осознание которых им же пригодится в дальнейшем. Не стану называть номера переводов, это не существенно. Кому надо, тот поймет.

За единицу перевода, я считаю, следует принимать не слово или фразеологизм, а произведение целиком. Тогда что-то может получиться. Точность перевода - не в словарных соответствиях, и словарь - не закон, а лишь указатель смыслового направления. Точность же - в том, чтобы создать тот же самый и точно такой же рассказ (повесть, роман, пьесу), но на другом языке, в условиях другой культуры с ее семиотикой, другими средствами. У наших конкурсантов это пока не получается. Литература не выходит. Общей для всех болезнью, хотя и в разной мере, оказался "конкретный переводизм", когда люди "застревают" в исходном тексте, становясь его формальными рабами и усердно механически переносят в перевод подробности иностранного текста, тогда как нужно воссоздавать смысловые и художественные подробности, которые в руском языке могут выражаться совсем непохожими средствами. Когда мы пишем по-русски, то итальянская структура речи нам тоже не указ, у нас совершенно другой языковой инструментарий. Надо смело, хотя и разумно, побеждать свою зависимость от иностранного текста, освобождаться от нее (и от него), не приближаться к переводу со школьной линейкой формальных соответствий, не бояться творчески, но, разумеется, добросовестно создавать новый текст. Необходимо заранее выработать свою собственную интерпретацию произведения (хороший переводчик всегда интерпретатор), найти собственную концепцию перевода, понять, как это произведение будет жить в русском языке. Только при таких условиях может состояться поворот переводчика от простой передачи информации в сторону литературности. Иначе остается чистая, зачастую неуклюжая, информативность, которую многие, вероятно, назовут правильным переводом. Он, может, и правильный по смыслу, но роза-то не пахнет, литература не состоялась. Значит - неправильный!

Огорчает недостаточность внутреннего слуха некоторых наших авторов перевода. На первой странице одной из работ, слово ЭТО на разные лады повторяется без всякого стилистического оправдания семнадцать раз (!!!). Не буду цитировать за недостатком места.

Или другой пример - густое скопление на малой территории местоимений ОН и ОНА:

"Он попытался представить себе облик Аличе, но на эти предположения уже не оставалось времени, он мог бы заняться ими раньше, и возможно, за этим занятием он бы получше провел время. Как же она сейчас носит волосы, интересно? Раньше она носила длинные, но, наверное, она их обрезала, да нет, наверняка обрезала, сейчас длинные волосы больше не носят. А платье он представил себе белое, кто его знает почему".

Это местоимение следует употреблять как можно реже. Дело нелегкое в данном тексте, но к этому надо стремиться насколько возможно.

Похожий пример со злоупотреблением слова ЧТО (Трижды в двух строках без стилистической надобности!):

"А потом сказал: я должен подумать, в том, что случилось, нет никакого смысла. А что, разве во всем, что случается, есть смысл?"

Жаль, что, перечитывая собственный текст, автор перевода НЕ ВИДИТ очевидного, и не испытывает желания что-то исправить.

Я уже не говорю об именах. Даже весьма стройные объяснения не заменят сути: Алиса все равно должна быть Алисой, поскольку под этим именем она вошла в сознание русскоязычного читателя и в нашу культуру. Рассказ напрямую связан со знаменитым Чеширским котом из "Алисы в стране чудес", он так и называется. Значит, и героев следует именовать уже известными именами: Алиса и Кот. Но переводчик НЕ СЛЫШИТ этой связи и придумывает свое: Аличе и Мурлыка.

К вопросу о понимании текста. Помните шторку на окне в купе? Она есть и в наших поездах - плотная, темная и опускается, закрывая собой окно, ночью от фонарей, днем от солнца. Так и поступил наш герой: он опустил шторку, укрываясь от солнца. Потому что шторку в поезде можно опустить и поднять. А вот занавеску можно только раздвинуть, отдернуть или сдвинуть, а потом задернуть. Поэтому правы оказались те, кто "abbasso` la tendina" перевел как "опустил шторку", а не занавеску, которую в поезде никак нельзя опустить.

В принципе любой литературной работе не мешает "отлежаться", чтобы обнаружилась необходимость правки. Известно, что А.С.Пушкин работал мучительно и тяжело. Многие его рукописи полны зачеркиваний и переделок. Это пример авторской ответственности, стремления к ясности мысли и совершенству формы.

Здесь упомянуты лишь несколько ошибок. На самом деле их гораздо больше. Нашим конкурсантам еще учиться и учиться искусству художественного перевода. Но меня порадовал тот энтузиазм, с которым 92 участника смело пустились в это испытание, доставивившее им самим, по-моему, массу удовольствия и разбудившее энергию творчества.

В самом начале конкурса, еще до чтения работ, чтобы понять свойства материала, я из любопытства сделал свой перевод первой главки текста. Предлагаю его всеобщему вниманию, может быть, кому-то интересно. Не исключено, что в мой адрес последует критика. Если она будет конструктивной, только поблагодарю. Моя версия не обязательно должна нравиться всем, и это нормально, потому что в искусстве многое субъективно. Однажды, на конкурсе подражателей Чарли Чаплину, сам Чаплин, участвовавший в конкурсе инкогнито, занял не помню какое, но отнюдь не первое место. И ничуть не огорчился.

Желаю, коллеги, всем мастерства и удачи.

Антонио ТАБУККИ
Перевод Николая ЖИВАГО

В купе нерешительно вошла дама. Здесь свободно? Конечно, свободно, больше никого. Пожилая, с лазурным оттенком седых волос, в узеньких полукруглых очках с цепочкой, дама словно явилась с телевизионной рекламы. Достала вязанье и взялась за спицы. Вы тоже в Турин? - первым делом спросила она. В поезде часто задают такие вопросы. Он ответил отрицательно, сказал, что сойдет раньше, но станцию не назвал. Какой смысл называть? Гроссето. Почему Гроссето? Что Алиса делала в Гроссето, зачем вызвала его туда? Сердце билось, и он вспомнил о страхе. К чему бояться? Это от волнения, страх не при чем. Действительно, чего бояться? - подумал он. А времени, Чеширский кот, времени, в котором все сгинуло, и твоя пленительная кошачья улыбка из страны чудес тоже. Впрочем, Алиса снова здесь, со своими чудесами: пятнадцатого числа, в пятнадцать ноль-ноль. Как раз в ее духе: любила играть числами и помнила всякие замысловатые даты. Например: Прости, Кот, больше не могу. Объясню в письме. 10.10, 10 часов (два дня до открытия Америки) Алиса. Такую прощальную записку она, уходя, оставила у зеркала в ванной. Письмо пришло спустя почти год. В нем подробно говорилось о многом, но в сущности ни о чем, все поверхностно, в общих чертах. И было выброшено. А записка до сих пор хранилась в бумажнике. Он достал ее. Бумага на сгибах пожелтела и в середине протерлась насквозь