Африканская зимняя сказка

Имя мне нужно ещё припомнить, но его должность я знаю наизусть: "Директор королевской сельскохозяйственной зимней школы". Под словом "директор" я представлял себе, будучи тогда ребенком, кого-то вроде директора вокзала, а "зимняя школа" была для меня понятием, которое слилось в моем воображении со сказкой, - школа, как вокзал, и школа, вся белая, запорошенная снегом и утопающая в этой белизне.
Но сначала: этот доктор Авг. Шляйер, как раз директор школы, которая была не только зимней, но еще и королевской, является автором книги "Млекопитающие Земли", той книги, которая пробудила меня в некий новый мир. Это была книга моего дедушки, и она стояла на шкафчике рядом с Библией. И как мой набожный дедушка называл Библию - "Книга", так и та была для меня "Книгой".
Когда мне с родителями или, к несчастью, с другими родственниками приходилось навещать дедушку - и это без особого желания -, то было одно утешение - Книга. Я, наверное, провел часы за этой книгой. Впрочем, я очень любил дедушку; неохотно я навещал его только со взрослыми: они мешали. Они мешали и тогда, когда я сидел там, склонившись над книгой, а они своей повседневной болтовней возвращали меня из африканской степи назад в Цофинген, где жил дедушка. Но стоило нам остаться наедине, как он оказывался в моей африканской степи.
Позже, когда я немного мог читать, я,наверняка, прочитал эту книгу десятки раз: "Ягуар - очень кровожадный зверь и проживает главным образом в Южной Америке" и "Сиамская кошка имеет гладкую шерстку солового цвета". Я до сих пор не знаю, что это за соловый цвет, но это, должно быть, цвет зимней школы, той чудесной зимней школы, которая начинается где-то на вокзале и ведет далеко в африканские степи, туда, где в Южной Америке обитает ягуар.
Собственно, при этих условиях я должен был бы стать большим другом животных, завсегдатаем зоопарка или вообще настоящим специалистом по животным степей. Однако никем из них я не стал - всего лишь тоскующий ученик сказочной, солового цвета зимней школы.
Сейчас эта книга у меня. Она больше не стоит одиноко рядом с Библией, она теперь в большом стеллаже. Мне немножко жаль, так как именно эта книга, в которой всё, всё, целый мир, стоит сейчас с теми книгами, в которых, скажем, тоже есть кое-что. Порой я открываю её, но нет уже того очарования. Она больше не кажется с первого взгляда такой ошеломляюще красочной, однако после длительного просмотра она окрашивается в цвет воспоминаний, в тот цвет, который, как и соловый цвет, не является цветом этого мира, а есть цвет мира того, что начинается на вокзале директора Шляйера, королевском сельскохозяйственном вокзале.
Понял бы я тогда правильно книгу - я бы должен был стать любителем животных, другом млекопитающих, но я, к счастью, понял её неправильно - "Млекопитающие Земли", собственно, не животные, а Земля очаровала меня, эта целая Земля, которая лежит где-то в Африке.
В Африке я никогда не был. Такая уж особенность у зимней солового цвета школы, что то, что там учат, учат не для продвижения вперед и преуспевания, а для бытия и мечтаний. У книги, впрочем, также был запах, сильный, едкий, он часами остаётся на пальцах. Для меня этот запах стал запахом букв. Что бы я ни читал, буквы будто бы напоминают мне о запахе директора зимней школы. И где бы книга между тем ни была: в аккуратном ли доме моих родителей или же в моём беспорядочном - она сохраняла свой запах. Нужно было мыть руки не до того, как её взять, а после. Я же не мыл их никогда. Великий Шляйер даже не упоминает, что барсук воняет; я нахожу это милым и исключительно тактичным с его стороны.
Это была хорошая школа, зимняя школа-вокзал, и хорошей она была потому, что ничего другого, кроме той Земли, не нужно было учить, а именно: что она есть и она велика и богата. В этой школе я имел право всё понять неправильно, и этой привилегией я воспользовался сполна. И в итоге ничего не осталось, кроме запаха, запаха, который сопровождал меня на протяжении жизни, запаха букв.
Не придумать, что случилось бы, если бы я оказался в такой школе, где нужно кое-что изучать, млекопитающих, например, в такой школе, в которой поощряют высокоодаренных и где обнаружились бы мои "знания" о млекопитающих. Возможно, я бы поехал тогда в Африку, но никогда уже в Африку той зимней солового цвета школы директора вокзала Шляйера.