Участник №69

Африканская зимняя сказка

О его имени мне пришлось наводить справки, хотя должность я знал наизусть: «Управляющий королевской сельскохозяйственной зимней школой». Под «управляющим» я, тогда еще совсем ребенок, мог представить себе что-то вроде «управляющего вокзалом», а в названии «Зимняя школа» ощущал сладкий привкус сказки – школа как вокзал, и вокзал как школа, которая растворяется в белой бесконечности.
Но начнем сначала: этот самый Др. Авг. Шлейер, управляющий школой, которая была не только зимней, но еще и королевской, написал книгу «Млекопитающие Земли», книгу, с которой началось мое ощущение себя в этом мире. В доме моего деда она стояла на буфете вместе с Библией. И если мой набожный дед «Книгой» называл Библию, для меня «Книгой» была та, что стояла рядом.
Когда я с родителями, а иногда - к еще большему моему несчастью - вместе с другими родственниками должен был навещать деда, имелось только одно утешение - Книга. Наверное, я провел за ней не одну сотню часов. Впрочем, я очень любил деда, мне только не нравилось бывать у него вместе со взрослыми – они мешали. Они мешали даже тогда, когда я сидел над Книгой, возвращая меня своей занудной болтовней в Цофинген, где жил мой дед, - но когда мы с ним оставались вдвоем, он также как и я, жил в африканской степи.
Позже, уже немного научившись читать, я, кажется, перечитывал сотни раз - «Ягуар - хищный зверь, основным местом обитания которого является Южная Америка», и «У сиамской кошки гладкая шерсть цвета изабеллы». Я до сих пор не знаю, что значит «цвет изабеллы», но, наверное, такого цвета должна быть Зимняя школа, волшебная Зимняя школа, которая начинается где-то на вокзале и уводит в далекие африканские степи, и где также обитает ягуар в своей Южной Америке.
Собственно, при таких обстоятельствах я должен был бы стать большим другом животных, страстным зоологом или весьма солидным специалистом в области степной фауны. Но никем этим я не стал – лишь страстно жаждущим знаний учеником сказочной Зимней школы цвета изабеллы. Теперь у меня собственная Книга. Только теперь она не одиноко стоит рядом с Библией, а имеет своё место на большом книжном стеллаже. И мне даже немного жаль, что Книга, та самая «Книга», которая вмещает в себя все-все, Книга, в которой заключен целый мир, стоит просто среди «книг о чем-то».
Время от времени я открываю ее, и в первый момент всегда испытываю разочарование, потому что с первого взгляда она больше не поражает своей красочностью, но при более длительном созерцании обретает цвет воспоминаний, тот самый цвет изабеллы, цвет совсем не этого, но того, другого мира, мира, который начинается у вокзала управляющего Шлейера – сельскохозяйственного королевского вокзала.
Пойми я тогда Книгу правильно, я, наверное, стал бы сейчас другом животных, я должен был бы стать другом млекопитающих, но, к своему счастью, я понял ее неправильно – «Млекопитающие Земли» - не собственно животные, а сама Земля, та Земля, которая заворожила меня, та самая Земля, которая находится где-то в Африке.
В Африке я так никогда и не был. Это школа Изабеллы обладает чем-то таким, что то, чему там учат, помогает не делать карьеру и добиваться успеха в жизни, а просто жить и мечтать. Книга, кстати, имеет особый запах, сильный и едкий, надолго въедающийся в пальцы. Для меня этот запах стал запахом букв. Чтобы я ни читал, буквы напоминали мне о запахе управляющего Зимней школой. И где бы потом ни находилась Книга - в чинном ли доме моих родителей, или в моем – не очень чинном, она всегда сохраняла этот запах. Не нужно было обязательно мыть руки, прежде чем прикасаться к ней – а после я не мыл их специально. Этот королевский Шлейер даже не упоминает, что барсук скверно пахнет, что мне кажется милым и исключительно деликатным с его стороны. Это была хорошая школа, Зимняя школа вокзала, и хорошей она была потому, что там изучалось ничто иное, как Земля – именно это делало ее такой щедрой и необъятной. И мне в этой школе разрешено было все понимать неправильно, и я очень плодотворно эту привилегию использовал. В конце концов, не осталось ничего, кроме запаха, запаха, который сопровождал меня всю жизнь, запаха букв.
Трудно представить, как бы сложилась жизнь, если бы я учился только в той школе, в которой изучают обычные предметы, например, млекопитающих, в школе, в которой поддерживают особо способных учеников, и где была бы открыта моя особая склонность к млекопитающим. Возможно, я потом бы даже поехал в Африку, но не в ту Африку, которая начинается у вокзала Зимней школы цвета изабеллы.