Участник №65

Зимняя сказка африканской саванны.

Имена мне нужно посмотреть в книге, а вот ее название крепко засело у меня в голове: «Глава королевской сельскохозяйственной зимней школы». Под «главой» я, будучи ребенком, еще мог себе что-то представить, начальника вокзала, например. А вот «зимняя школа» была для мня понятием, которое становилось сладким словно сказка. – школа как и вокзал, растворяющиеся в белой дымке.
Но все по порядку: Этот глава – доктор Ауг. Шлайер, собственно директор школы, которая была не только зимней, но и королевской, был автором книги «Млекопитающие земли», той самой книги, открывшей для меня мир. Это была книга моего деда и стояла она на буфете рядом с библией. И как мой благочестивый дед называл библию «книгой», так и та, что стояла рядом, была для меня «книгой».
Если мне приходилось навещать деда с моими родителями, или чего доброго еще и с другими нашими родственниками, единственной моей отрадой была книга. Часы напролет я должен был проводить с дедом. В прочем, я очень любил его, и навещал неохотно только со взрослыми, - они попросту мешали. Они мешали, даже когда я сидел, согнувшись над книгой, выдергивали меня своей пустой болтовней из африканской саванны назад в Цофинген, где жил мой дед. Но если мы с ним оставались наедине, то он также как и я жил в африканской саванне.
Позже, когда я немного научился читать, я должен был перечитать эту книгу несколько раз: «Ягуар – кровожадный зверь, обитающий в основном в южной Америке» и «Шкура сиамской кошки цвета «Изабель» гладко облегает тело». Я до сих пор не знаю, что же за цвет такой «Изабель». Это должно быть тот цвет, который можно встретить только в зимней школе моего деда, той самой замечательной школе, начинающейся неподалеку от вокзала и ведущей далеко в африканскую саванну, где ягуар населяет южную Америку.
Собственно говоря, после этого я должен был бы стать большим любителем животных, страстным посетителем зоопарков или солидным специалистом в области животных саванны. Но я не стал ни тем, ни другим, - а лишь школьником, тоскующим по сказочной, раскрашенной в цвет «Изабель» зимней школе.
Сейчас эта книга у меня. Она больше не стоит одиноко рядом с библией. Теперь ее место на большой книжной полке. И мне немного жаль, что именно та книга, которая вмещает все, что есть на белом свете, стоит рядом со всеми этими книгами о чем-то одном.
Я перелистываю ее время от времени. И всегда поначалу разочаровываюсь. На первый взгляд, она больше не кажется такой уж ошеломляюще пестрой. Но спустя некоторое время она принимает цвет воспоминаний, тот самый цвет, которого нет на свете, точно также как и цвета «Изабель», цвета того мира, что начинается прямо от вокзала директора Шлайера, директора сельскохозяйственной королевской зимней школы.
Если бы тогда я понял бы эту книгу правильно, я наверное стал бы любителем животных, любителем млекопитающих, но я, к моему счастью, неправильно ее понял – «млекопитающие Земли»; ни столько животные очаровали меня, сколько далекая африканская Земля.
В Африке я так и не побывал. Это было обычным делом для той школы. То. что там изучали, изучали не для того, чтобы преуспеть, а для того, чтобы там находиться и мечтать.
У той книги был свой запах, сильный, въевшийся. Он часами оставался на пальцах. Для меня этот запах стал запахом букв. Они напоминают мне запах директора школы. И где бы эта книга не побывала, в аккуратном доме моих родителей или в моем, где царит беспорядок, она сохраняет его запах. Никто и не должен был мыть руки, прежде чем брать ее, да и позже – я никогда не мыл ее. Шлайер говаривал и не раз, что хоть барсук и воняет, но ему этот запах кажется деликатным ароматом.
Это была замечательная, сельскохозяйственная зимняя школа. И хорошей она была, потому что в ней не изучали ничего другого, кроме земли – того, что она дает, что она большая и богатая. И я должен был понять все в этой школе не правильно. И я пользовался этой привилегией. И в конце концов не осталось ничего кроме запаха, запаха, который сопровождал меня всю жизнь, запах тех самых букв.
Не стоит и придумывать, что могло бы произойти, если бы я был только в той школе, в которой должен был изучать окружающие нас вещи, млекопитающих, например. В той школе, где хотят содействовать одаренным, и открыли мою одаренность к млекопитающим. Возможно я бы отправился в Африку, но уже никогда в ту Африку, что в зимней школе, школе цвета «Изабель».