Африканская сказка о зиме

О названии школы нужно еще задуматься, но ее вывеску я помню наизусть: "Правление королевской зимней школы сельского хозяйства". Я был тогда маленьким мальчиком и под правлением мог представить себе некое вокзальное правление, а зимняя школа стала для меня понятием, которое превращалось в сладкую сказку: школа вроде вокзала, школа, что теряется в белом тумане.
Но расскажу по порядку: этот доктор Август Шлейер из правления школы, не просто зимней, а еще и королевской, написал книгу "Млекопитающие Земли", книгу, которая пробудила меня для мира. Дедушкина книга, стоявшая на буфете около Библии. И как мой набожный дедушка называл Библию Книгой, так рядом стояла Книга для меня.
Когда мне приходилось навещать дедушку с родителями или, того сквернее, еще и с другими родственниками, оставалась одна отрада - книга. Должно быть, я провел над ней сотни часов. Я вообще-то очень любил дедушку, но вместе с взрослыми не хотел к нему приходить: они мешали. Мешали и тогда, когда я сидел, склонившись над книгой, и когда они своей болтовней о пустяках переносили меня из африканской пустыни обратно в Цофинген, где жил дедушка. Но если мы были одни, он жил и в африканской степи.
Позже, освоив грамоту, я прочитал ее, наверное, не один десяток раз: "ягуар - очень кровожадное животное, обитает главным образом в Южной Америке", или "у сиамской кошки шерсть акромеланического цвета, плотно прилегающая к коже". Я такого цвета и сейчас не знаю, но это, вероятно, цвет зимней школы, той самой, чудесной сельскохозяйственной школы, которая начинается где-то на вокзале и уводит в далекую африканскую степь, где ягуар и населяет свою Южную Америку.
Вообще-то, при таких обстоятельствах я должен был стать большим любителем животных, заядлым посетителем зоопарка или даже солидным специалистом по степным животным. Но не стал - я лишь тоскующий ученик волшебно-прекрасной акромеланической школы сельского хозяйства.
Теперь у меня есть эта книга. Теперь она стоит не с Библией в одиночку, а в большом стеллаже. Мне немного жаль, что книга, которая рассказывает обо всем, обо всем, существующем в мире, эта книга, как нарочно, стоит сейчас рядом с другими, рассказывающими о чем-то. Время от времени я открываю ее, и всегда это начинается с разочарования: при первом рассмотрении она не такая потрясающе красочная, но при ближайшем рассмотрении принимает цвет воспоминаний, тот цвет, которому, как акромеланическому, нет места в этом мире, цвет иного мира, что начинается от вокзала под правлением Шлейера, сельскохозяйственно-королевского вокзала.
Пойми я тогда книгу правильно, стал бы другом животных, млекопитающих животных, но я, к счастью своему, понял ее неправильно: "Млекопитающие Земли", собственно говоря, не животные, а земля вскружила мне голову, земля неведомой Африки.
Я ни разу не был в Африке. В правилах акромеланической школы учить не успеху и карьере, а бытию и мечтаниям. А книга, кстати, пахла, запах, сильный, едкий на несколько часов оставался на пальцах. Он стал для меня запахом букв. Что бы я ни читал, буквы напоминают мне запах правления зимней школы. И где бы не находилась книга, в опрятном родительском доме или в моем неопрятном, она сохраняла свой запах. Перед тем как взять ее в руки, не нужно было их мыть, и даже после не нужно - я их никогда не мыл. Величественный Шлейер не единожды упоминает о том, что барсук воняет, и мне это кажется милым и исключительно тактичным с его стороны.
Хорошая была школа, привокзальная зимняя школа, и хорошая была уже тем, что учить ничего не нужно, только Землю - а именно, она есть, она большая и богатая. И в этой школе я мог понять все неправильно, и я нашел этой привилегии разнообразное применение. А под конец не осталось ничего кроме запаха, запаха, сопровождавшего меня всю жизнь, запаха книг.
Даже и не знаю, что случилось бы, ходи я только в ту школу, где нужно учить, к примеру, только про млекопитающих, школу, где поощряли бы между тем одаренных детей и обнаружили мою одаренность по части млекопитающих. Вероятно, я поехал бы тогда в Африку, но в ту Африку у вокзала под правлением сельскохозяйственной зимней акромеланической школы Шлейера ни за что не попал.