АФРИКАНСКАЯ ЗИМНЯЯ СКАЗКА

Имя его мне не сразу приходит на ум, но название я помню наизусть: "Глава королевской сельскохозяйственной зимней школы". При слове "глава" мне - тогда ещё ребёнку - представлялся почему-то глава железнодорожной станции, а "зимняя школа" преображалась в нечто сказочное, как сахарная глазурь - школу и вокзал одновременно, которые затем растворялись в чём-то белом.
Итак, начну сначала: этот д-р Авг. Шляйер, тот самый глава школы, которая не была ни зимней, ни королевской, был автором книги "Млекопитающие Земли", той самой книги, с которой я очутился в этом мире. Книга принадлежала моему дедушке, она стояла на буфете, рядом с Библией. И, так же, как мой богобоязненный дедушка называл Библию "Книгой", для меня была Книгой эта.
Когда я должен был с родителями и - к несчастью - другими родственниками - ездить в гости к дедушке, что делал крайне неохотно, она была моим утешением - Книга. Я провёл за ней сотни часов, наверное. В остальном же я очень любил дедушку, но всё же неохотно ездил к нему в гости с другими взрослыми, - они мешали. Они мешали и тогда, когда я сидел там, склонившись над книгой, и когда по вине их пустой болтовни я должен был возвращаться из африканских степей в Цофинген, где жил дедушка - однако, когда мы сидели там одни, он вместе со мной переносился в африканские степи.
Позже, когда я уже немного умел читать, я, должно быть, перечитывал книгу десятки раз: "ягуар весьма кровожадное животное и обитает главным образом в Южной Америке", и "у сиамской кошки шерсть солового цвета и гладко прилегает к телу". Я до сих понятия не имею, как выглядит "соловый цвет", однако это наверняка цвет зимней школы, той восхитительной зимней школы, которая начинается где-то от вокзала и ведёт прямиком в африканские прерии, туда, где обитает ягуар в своей Южной Америке. Собственно говоря, в таких условиях я, наверное, должен был стать заядлым любителем животных, который без устали ходит в зоопарк и всерьёз разбирается в обитателях степи. Однако ничего подобного из меня не получилось - я стал просто тоскующим учеником сказочной зимней школы солового цвета.
Сейчас у меня есть эта книга. Теперь она уже не стоит в одиночестве рядом с Библией, а размещена на большой книжной полке. Мне её немного жаль, ведь это именно та книга, в которой есть всё, в ней заключён целый мир, а она просто стоит рядом с остальными, в которых что-нибудь да написано. Время от времени я перелистываю её и каждый раз испытываю разочарование, ведь теперь она уже не кажется мне такой чарующе красочной с первого взгляда, однако, если присмотреться, она приобретает цвет моих воспоминаний, тот цвет, который, как и соловый, не принадлежит этому миру, но другому - миру вокзала главы Шляйера, сельскохозяйственно-королевскому вокзалу.
Если бы я тогда правильно понял эту книгу, то мне пришлось бы сделаться любителем животных, любителем млекопитающих, но, к счастью, я неверно понял "Млекопитающих Земли", собственно, не самих животных, а всю Землю, которая каким-то образом расположена в Африке.
А Африке мне ещё не довелось побывать. Это отличительная черта школы солового цвета - то, чему там учат, не предназначено для продвижения вперёд, но для бытия и грёз. Между прочим, запах у книги тоже был - сильный, едкий, который надолго прилипает к пальцам. Для меня этот запах стал необъемлемо связан с буквами. Что бы я ни читал, буквы напоминают мне запах главы зимней школы. И где бы книга всё это время ни находилась, - будь то в прибранном доме моих родителей или в моём, захламлённом, она везде сохраняла свой запах. Руки нужно было мыть не перед тем, как брать её с полки - а после того - я же не мыл их никогда. Царственный Шляйер ни разу не упоминает, что барсук вонюч, - по-моему, это мило и необыкновенно деликатно с его стороны.
Она была хорошая - эта моя вокзально-зимняя школа, и хороша она была именно тем, что изучать не нужно было ничего, кроме Земли - а именно, того факта, что она существует и того, что она велика и изобильна. В этой школе я был волен понимать всё неверно, и я неоднократно пользовался этой привилегией. А под конец не осталось ничего, кроме запаха - запаха, который сопровождал меня всю жизнь, запаха букв.
Боюсь даже подумать о том, что бы случилось, отправь меня родители в ту, другую школу, в которой нужно было изучать другие вещи - млекопитающих, например; в ту школу, где с некоторых пор начали поощрять особо одарённых детей - чего доброго, там бы обнаружилась моя одарённость в области млекопитающих. Быть может, тогда я попал бы Африку, но никогда - в Африку зимней школы вокзального главы Шляйера солового цвета.